Нижнекамские медики о войне

Надежда Ивановна Степанова родилась в 1923 году в селе Козяково-Челны Рыбно-Слободского района в семье учителя, где кроме неё было ещё пятеро детей. Окончила Чистопольскую акушерскую школу, получила диплом и по направлению устроилась в Шереметьевскую районную больницу. А дальше началась война.

Уже через шесть дней после объявления о начале войны 18-летнюю Надежду призвали в армию, и она на пароходе отправилась в Казань – в эвакуационный госпиталь №1673. «Особенно запомнилась зима 1942 года, - вспоминала Надежда Ивановна. - Сейчас таких холодных зим не бывает. Тогда немцы подходили к Москве, была сильная битва. Мы в здании 20-й школы принимали самый большой поток раненых, а из медикаментов лишь стрептоцид и аспирин. Раненые - обмороженные, злые, голодные - называли нас «тыловыми крысами».

В 1943 году из Казани сформировались 13 прифронтовых госпиталей. В составе одного из них поехала и Надя. Их эвакуационный госпиталь передвигался за фронтом. Первых раненых они встретили под Гомелем: «Оказывали не только медицинскую помощь, но и разговаривали с ними, психологически поддерживали. Солдаты иногда на моих руках умирали…».

Каждый день война проверяла на прочность: «Много я там увидела и, казалось, была готова ко всему. Это только казалось. Три момента запомнила на всю жизнь. Первый - когда увидела десяток мёртвых людей, которые лежали в куче. В обычной куче, как ненужный мусор. Второй раз я чуть не упала в обморок, когда санитарка выносила полный таз ампутированных конечностей. Руки и ноги торчали в разные стороны. Был ещё случай. Наш санитарный поезд попал под бомбёжку. В скотном вагоне мы лицом к лицу столкнулись с немецкими солдатами. Один из них, совсем ещё юный, прошептал: «Мы рус не пух-пух».

Она помнила всё: каждый день войны и каждого бойца, которого удалось спасти и поставить на ноги. Но с особым чувством волнения вспоминала Надежда Ивановна январь 1945 года. Это было освобождение Варшавы. Тогда наступление развивалось так стремительно, что порой передовые части советских войск оказывались в окружении отступающих сил вермахта. В феврале подразделения Красной армии форсировали Одер - последнюю крупную водную преграду перед Берлином. Бои на захваченных плацдармах были ожесточёнными. «Казалось, за три с лишним года войны пора бы привыкнуть к постоянным бомбёжкам, грохоту, тяжело раненным бойцам. Но я не смогла, нет! Это было время, когда около месяца мы не знали отдыха, засыпали, сидя на стульях около раненых. Было очень жалко солдат, которые питались сухим пайком, а из горячего видели только кипяток. Как было больно и обидно, когда эти сильные мужчины – защитники нашей Родины – стонали и мучились от боли».

Лечебное учреждение расположилось в бывшей конюшне. Медики сами соорудили нары, принесли солому и сверху накрыли её простынями. Подушки тоже были соломенными. Две недели работники госпиталя не спали и не снимали шинели. Раненые всё поступали прямо с поля боя, им нужно было оказать первую медпомощь и дальше отправлять на лечение в тыл. «Тяжело, когда на твоих руках умирают молодые солдаты, а ты им ничем помочь не можешь, - говорила в интервью Н. Степанова. - Крови донорской катастрофически не хватало. Во имя спасения солдат медсёстры и врачи регулярно сдавали свою кровь - по 500 граммов».

Последний город, где их госпиталь спасал раненых – Познань. Здесь с капитаном медицинской службы и двумя подругами-сестричками Надя ухаживала за бывшими военнопленными концлагеря города Лодзь. «Вы бы знали, как они хотели вернуться домой! – вспоминала Надежда Ивановна. - Но ни одному из них не суждено было выжить - умерли от сильного истощения».

В Познани девушка встретила День Победы. А потом вернулась на родину в Рыбную Слободу, вышла замуж, родила дочку. А в 1967 году переехала в Нижнекамск, и с основания больницы и до самой пенсии Надежда Ивановна проработала медсестрой медсанчасти.
 

Материал предоставлен пресс-службой УЗ НМР.